Литературная лаборатория
"Красная строка"

Тридцать первый – последний

       

      Экзамен по геометрии навсегда запомнился не только мне.                                                               В начале шестидесятых годов прошлого столетия школьники после восьмого класса сдавали экзамены.  Тем, кто успешно сдал выпускные экзамены, выдавалось свидетельство о неполном среднем образовании. Одним из обязательных, был экзамен по геометрии.  К серьёзным испытаниям по каждому предмету, заранее были подготовлены экзаменационные билеты, по три вопроса в каждом.  Когда я познакомилась с содержанием тридцати одного билета по геометрии, стало ясно, что разобраться со всеми вопросами за короткий срок невозможно.  Аксиомы, теоремы, многогранные углы, призмы, пирамиды никак не укладывались в голове!                                                   Весна врывалась в открытое окно, которое выходило в палисадник, где цвела и благоухала сирень. Удивительный аромат пьянил, птицы звонко выводили трели, солнце после зимних сибирских морозов припекало.  За окном всё казалось ласковым и приветливым, весёлые солнечные зайчики на письменном столе словно специально поддразнивали. Учебник по геометрии, как суровый страж, напоминал о предстоящем экзамене и не позволял выбежать навстречу весеннему чуду.  Прямые, полупрямые, углы, треугольники, параллельные прямые ― требовали решений, доказательств и не помещались в голове в таком огромном количестве.                    «Учи! Нет другого выхода!»  ― внушала я себе.                                                                                   Но как учить, если все теоремы и доказательства, словно отскакивают и никак не задерживаются в сознании?                                                       

        «Найти выход! Какой? Что делать?»    ― думала я.                                                                                   Решение было принято: выучить тридцать один билет наизусть, как таблицу умножения!  Эксперимент, казалось, удался! На третий день я бойко декламировала вслух   перед родителями, бабушкой, младшей сестрой чёткие геометрические определения.   От усердного занятия мои силы таяли на глазах.                                                                                                                                                     ―Отдохни, Лорочка! Не мучай себя!― жалела бабушка. В конце дня, выучив тридцать билетов, я крепко уснула и проспала до следующего утра.  Пора было бежать на экзамен по геометрии!  

          «Что делать? Как же быть:  тридцать первый, единственный билет не выучен!» ―  в страхе и ужасе думала я.  Слабым утешением была надежда, что именно последний билет мне не достанется. День экзамена был по-летнему  жарким.  В коридорах школы толпились одноклассники.  Все суетливо листали учебники,  шептали правила: «Двугранным углом называется….», «Две прямые в пространстве…», «Если прямая на плоскости…»                                Я же думала лишь об одном: «Только бы не тридцать первый!» Всё остальное могла декламировать без запинки.                                                                                                                               Дверь в класс, где проходил экзамен, периодически открывалась, одни ученики заходили, другие выходили. Наступил момент, когда вместе с небольшой группой одноклассников, я вошла в класс. Такого напряжения в воздухе, как в тот день экзамена, я никогда не ощущала.                                 Возле открытого настежь окна за столом сидели члены  экзаменационной комиссии: какой-то важный незнакомый человек из гороно, несколько школьных учителей, в том числе, учительница  по геометрии.   Ученики робко по одному подходили к этому столу, здоровались, вытягивали билет и направлялись к парте, где для каждого были подготовлены   чистые тетрадные листы с большими синими печатями в правом верхнем углу.                  

      Страх сковал меня, когда я приблизилась к столу, за которым восседали члены комиссии.   Наугад, с закрытыми глазами, я протянула руку за своим билетом.                                                               «Только бы не последний, только бы не тридцать первый невыученный!» ―думала я.                          В ту страшную минуту, когда я приоткрыла глаза и увидела номер билета, внезапно, словно молния ослепила и раскаты грома оглушили меня. Обхватив голову двумя руками и выронив билет, я с ужасом произнесла вслух:                                                                                                                             ― Он! Тридцать первый!  Он! Последний! Последний.                                                                            Представитель гороно авторитетным учительским голосом произнёс:                                         

      ― Девочка, подними свой билет и садись за первый стол.  Десять минут тебе на подготовку, затем милости просим к доске. «Как, почему к доске? Зачем к доске?... Это невозможно»,               ― подумала я.                                                                                                                                                 Через пять минут я всё-таки была у доски и зачем-то медленно начала рисовать треугольник.                  ―Что дальше?―спросила учительница по геометрии.                                                                     ―Ничего, ―ответила я и положила мелок на небольшой выступ классной доски.                                 Чувство страха на мгновение куда-то исчезло, я словно застыла на месте. Возможно такое оцепенение бывает только после сильного землетрясения или урагана, когда всё страшное уже произошло.  ―Одна музыка у неё в голове да выступления на сцене! ― оправдывалась учительница перед председателем экзаменационной комиссии.                                                                    Он покачал головой  и многозначительно протянул:                                                                                 ―Да-а-а-а!

      ―До свидания!―сказала я, направляясь к двери. Только зачем я прихватила чернильницу переполненную фиолетовыми чернилами, никак не пойму. Это был финальный аккорд моего первого экзаменационного испытания. Неловко зацепившись белоснежным школьным фартучком за дверную ручку, я опрокинула на себя содержимое чернильницы, залив свой накрахмаленный фартучек, а также  дверь и пол.                        

      Из класса донеслось:  ―Да-да! ЧП!                                                                                                            ― Иван Иванович! Это гордость нашей школы! ― снова оправдывалась учительница геометрии.      ― Да-да-да!.. ―донёсся голос того же председателя, как заключительный аккорд «пьесы».                 В ожидании экзамена в  школьном коридоре  ещё толпились ученики.  Увидев меня в фартуке, залитом чернилами, одни не могли сдержать смех, другие побледнели от страха.  «Что ждёт каждого из них за этой дверью?» ―подумала я.